Читать книгу - "Тристан и Женевьева [= Среди роз] - Шеннон Дрейк"

Он быстро освободился от одежды и, обнаженный, прыгнув к ее пылающему телу, вошел в нее, горящую желанием. Эдвина поняла, что эта ночь не будет для нее наказанием, не принесет ей боли и страданий.

Радость переполняла ее, такая величайшая радость, какой ей никогда еще не довелось испытать. Радость настолько сильная, что это было подобно смерти и рождению заново.

* * *

Время от времени поглядывая на сэра Гэмфри, Женевьева нервно мерила шагами длинный коридор Виндзорского дворца. Они находились здесь уже в течение трех дней, и все еще пребывали в ожидании, вместе со множеством других просителей, аудиенции у нового короля.

Несколько долгих дней и ночей тяжелого путешествия в Лондон, затем трудности с жильем. Наконец, ей удалось найти для себя пристанище в одной из комнат Виндзорского дворца, вместе с несколькими другими знатными леди. Мэри поселили жить вместе с прочими слугами, сэр Гэмфри остановился у своего старого приятеля, а охрана разместилась в конюшнях.

Лондон был переполнен беженцами. Торговля процветала, в то же время король Генрих IV, с присущей ему скупостью, давал аудиенции.

Сэр Гэмфри, стоявший за спиной Женевьевы, прокашлялся.

– Не надо так сильно волноваться, миледи.

– Мне так тревожно, сэр Гэмфри! – воскликнула она, затем, понизив голос, чтобы ее не могли услышать другие, добавила: – Наверное, нам следовало остаться в Эденби, немного подождать и отправить послание, в котором мы могли бы подчиниться его власти.

Сэр Гэмфри покачал головой, сжал ее руки и посмотрел поверх головы.

– Женевьева, если бы я только был на несколько лет моложе! – он улыбнулся, – ты очаруешь короля, когда он увидит тебя! Он забудет обо всем, и ты спасешь Эденби!

Женевьева и вправду была необыкновенно прелестна. Сегодня на ней было серебристое атласное платье с модными в то время пуфами на рукавах, отделанное редким мехом белой лисицы, с красивым длинным низко вырезанным лифом. Волосы Женевьевы свободно ниспадали на спину, подобно крыльям ангела. Ее головной убор состоял из хрупкого на вид сооружения, из тончайшего шелка, украшенного драгоценными камнями, и не мог спрятать великолепного золотого блеска ее замечательных волос.

Если бы она могла сегодня же предстать перед королем!

И как будто в ответ на отчаянную молитву сэра Гэмфри, к ним подошел королевский паж.

– Леди Женевьева из Эденби? – с поклоном спросил он.

– Да?

– Вы можете предстать пред Его Величеством.

Она попыталась ободряюще улыбнуться сэру Гэмфри, и затем проследовала за пажом. Но легкое прикосновение к плечу остановило ее, и, обернувшись, она едва не вскрикнула от удивления.

На нее смотрел сэр Гай. Целый и невредимый, с огромной красной розой на плаще.

– Сэр Гай? – удивленно прошептала Женевьева.

– Т-с-с-с! – издал тот предупреждающий звук и быстро отвел ее в сторону. – Это долгая история, леди Женевьева. Но я должен был видеть вас, чтобы приободрить и предупредить, что я служил Генриху и сражался на его стороне, во время битвы при Маркет Босуорт.

– Генриху? – застыв в изумлении, выдохнула Женевьева.

– Я должен был. Я сделал это ради Эденби! – сказал сэр Гай, – я знаю, что у вас сейчас аудиенция у короля. Примите, все, что он бы ни сказал, даже если это будет несправедливо. Я в свою очередь, буду просить его за вас. Он знает, что я был на его стороне. Молодой человек состроил гримасу: – И что я был верен ему!

– Леди Женевьева! – раздался голос обеспокоенного задержкой пажа.

Сэр Гай быстро поцеловал Женевьеву в щеку, и нырнул в бурлящую толпу просителей.

– Я здесь, – рассеянно отозвалась Женевьева. Она улыбнулась и попыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Встреча с сэром Гаем, его слова потрясли ее, и сейчас ей надо было собраться с силами, чтобы выглядеть невозмутимой и спокойной. Она должна держаться гордо и независимо, перед лицом своего недавнего врага. Да, ей придется обратиться к нему с просьбой, но она сумеет это сделать, не теряя достоинства.

Когда она вошла в зал, то заметила, что там находятся еще несколько лордов и леди. Женевьева быстро оглядела присутствующих и тотчас же увидела Генриха.

Король был молод и не безобразен, с тонкими чертами лица, с довольно длинным носом, небольшими темными пронзительными глазами. Рядом с ним стояла группа министров, и когда ему представляли присутствующих, они тихонько нашептывали ему что-то. Король обдумывал их слова и выносил решение.

К Женевьеве вернулось присутствие духа, когда она увидела, как милосердно он обходится с бывшими своими противниками. Один из дворян Корнуэлла, старый рыцарь, убежденный сторонник партии Йорка, предстал перед Тюдором. Старик витиевато говорил о том, что боролся только в той мере, в какой к этому обязывала его клятва верности. Но Ричард мертв, и он рад, что война окончена. Он присягнет Генриху Тюдору, и будет хранить верность клятве, данной Ричарду.

Король милостиво обошелся со стариком, сказав, что присяга и «небольшой» денежный штраф, который не показался Женевьеве таким уж «небольшим», послужат примирению между сюзереном и вассалом.

Мимо короля проходили все новые и новые просители. И вот сердце Женевьевы подпрыгнуло до самого горла, когда она услышала, как назвали ее собственное имя. Она пошла через зал, высоко держа голову, и предстала перед королем, восседавшем на троне. Женевьева преклонила колени и, поднявшись, встретилась с ним глазами. И удивилась, заметив нескрываемый интерес, мелькнувший во взоре короля.

– Итак – вы – Женевьева из Эденби, – медленно проговорил он. – Вы просили об аудиенции с нами?

Она почувствовала дурноту. Его глаза скользили по ее телу, как будто он уже мысленно срывал с нее одежду, и оценивал ее достоинства, имея кое-какие намерения относительно нее.

– Да, Ваше Величество, – пробормотала Женевьева, вымученно улыбаясь, – как и многие другие знатные лорды, мой отец присягнул Ричарду III. А присяга должна соблюдаться во имя чести, сир. Но Эденби, Ваше Величество, сложил оружие и просит о мире, который Ваше Величество, столь великодушно пытается установить в нашей стране.

Генрих улыбнулся с видом человека, которому известны некоторые обстоятельства, пока скрытые от глаз простых смертных.

– Леди Женевьева, вы столь прекрасны и грациозны, – сказал он, вызвав у нее вздох облегчения, – что кажется, все идет хорошо. – Генрих снова улыбнулся ей, и Женевьева почувствовала внезапную радость и огромное облегчение. Она будет готова заплатить гораздо больший штраф, нежели корнуэллец. Эденби вполне выдержит его. И они, наконец-то, обретут мир!

– Очень грациозны и красивы, – повторил король, и Женевьева невольно вздрогнула, когда он глянул поверх толпы придворных, и на его устах появилась похотливая улыбка.